Вступление

Байка № Окончание

Байка № Десять и Одинадцать

Байка № Восемь и Девять

Байка № Шесть и Семь

Байка № Четыре и Пять

Байка № Два и Три

Байка №РАЗ

Нау - Новости - "Байки" Леши Могилевского

Новый "Брат1"

Самое свежее

Байки № Окончание

...о том, как чувствует себя человек, утопающий в пяти тысячах гвоздик, особенно если этот человек - Максим Фадеев, а также при чем здесь я, цыгане, курганская шпана, Питер Гэбриэл, Бондарчук, конвой и игра без огня.

                Практически никто не знает, что лауреат юрмальских фестивалей, чудо-голос, уникальный автор песен девушки Линды, человек-загадка Максим Фадеев - наш, можно сказать, земляк. Он родился и вырос в городе Кургане, в семье цыганки-мамы и русского папы. Как и положено курганскому юноше, Макс носил телогрейку, шапочку-петушок и мохеровый шарф и, с кучкой себе подобных, вытряхивал людей из кошельков, дрался, курил, сидел на заборе, короче безобразничал. Никакой музыкой он не увлекался и книжек не читал... (Далее выпущено автором по рабочим соображениям. Короче - слушайте ГБ, тогда будете знать ВСЕ!!!)

...итак, "загадки" встретились, пошептались и порешили записаться в городе Свердловске, где познакомились со мной и по чистой случайности предложили сыграть саксофонное соло в песне "Игра без огня". Я сыграл 3 дубля из которых кудесник Кувшинов сшил один, и звучу я в песне весьма круто. Так бы и закончилась эта история, если бы через год, Максим Фадеев не позвонил мне из Москвы и не сказал буквально следующее: "Леха, мы снимаем клип на "Игру без огня". Срочно вылетай, без тебя мы не хотим". И я понесся в Москву.

Прибыв в столицу, я целый день просидел в гостинице с саксофоном в руках и плейерными наушниками на голове, дотошно, по слуху пытаясь воспроизвести сам себя. И до вечера, когда были назначены съемки, тысячу раз наверно, то забывал его, то вспоминал, соответственно, то потея от ужаса, то облегченно переводя дух.

                Дело в том, что во-первых, я очень волновался, что руки в кадре будут двигаться несинхронно, а это - первый показатель безответственности Артиста. А во вторых, режиссером клипа был сын Сергея Бондарчука - Федор, снималось все на папином оборудовании, папиным персоналом и наконец в павильоне легендарного "Мосфильма". Обделаться перед такими людями и именами было бы показателем безответственности №2 все того же Артиста.

                Ожидание съемок оказалась делом гораздо более мучительным, нежели сами съемки. Прибыли в 9 вечера, пили кофе, чего-то ждали. Быстро закончились анекдоты. Все начали томиться. Бесконечно двигались декорации и освещение, пиротехники жгли что-то жутко вонючее, Бондарчук невозмутимо взирал с режиссерского стула и наконец хлопнул в ладоши, придя к решению снимать первым Макса.

                Фадеева поначалу идеально побрили, потом же нанесли специальную фирменную небритость из Америки. Облаченный в что-то красное и атласное, Максим то ползал, то плясал, то сидел в невообразимых позах в столь же невообразимом освещении и не дай ему бог пошевелиться. Все жутко устали, как работать, так и наблюдать за работой. Объявили перерыв

                Вскоре подоспел художник клипа с чемоданами, полными искусственных алых гвоздик. Очень похожих на настоящие, поэтому и дороже их. По команде все уселись вокруг цветов и стали отрывать от этой красоты зеленые стебли. Совершенно дикая картина. Через полчаса в студии выросли две кучи: зеленая и алая. Макса уложили хитроумным способом и засыпали цветочными головками. Сняли. Переложили, перезасыпали, опять сняли. И- так - раз пять.

                После чего Бондарчук вперил в меня очи и признес: "Сейчас будем снимать тебя, ступай к гримеру". Девушка старалась, что было сил. Остриженный по-модному, крашенный, в белой шелковой блузе с черным бантом, с серьгою в ухе, выглядел я видимо весьма одиозно. Режиссер скептически оглядел меня, но остался доволен, вот только серьгу велел снять. "А то щас деньги кто-нибудь предлагать начнет" - ухмыльнулся он. Я бы тоже посмеялся в другое время, но был уже никакой абсолютно. Шел 4-й час утра. Пошла съемка. Хватило тех же трех дублей, так как я вроде не ошибался, играл синхронно с фонограммой и отнес быстрый темп работ на свой счет. Далее Бондарчуку пришла идея снимать танцующего Максима и неподвижного меня, но уже в черных очках. Так, в 5-м уже часу утра в очках и неподвижный, я тихо, по-военному, засыпаю. Так что в клипе, если кто видел, я спящий a la-naturel, не прикидываясь. Проснулся я от хохота техников, которые уже убирали провода и потухшие пржекторы. Коллеги, желая подшутить, будить меня не стали, а засекли время, сколько я так смогу проспать, "в образе".

                Съемки остальных музыкантов были перенесены на следующую ночь, т.к. в столице уже рассвело и наступило утро.

                Позже, когда я увидел готовый клип, я был покореен его красотой и техническими наворотами. Одного там только не было, моих, синхронно двигающихся под фонограмму пальцев, коими я так по-пионерски гордился.
...о том, как я предвосхитил появление в "Алисе" Пончика..

                Мало кто помнит, кроме разве что алисоманов со стажем, что кроме Пети Самойлова, Шаттла и Мишани, людей постоянных при Кинчеве и "Алисе", там толклась куча другого разного народа. Таких, например, как Слава Задерий, основатель "Алисы", который не выдержал конкуренции с Костей и ушел. Далее Паша Кондратенко, клавишник и панк по жизни; Чума, который тоже ушел и ушел по-настоящему. Насовсем. Но не будем о печальном.

                Была в свое время в "Алисе" весьма примечательная личность по имени Пончик. Где он сейчас, чем занимается и как его зовут на самом деле - я не знаю, да это и не входит в мою задачу. Особо пытливые могут обратиться к Интернету или купить мультимедийную или обычную литературу, посвященную истории "Алисы". Играл Пончик на саксофоне, что позволяло нам рассуждать и спорить о достоинствах тех или иных саксофонов, фирм, мундштуков, тростей и школ игры.

                Он кликал меня Могилка, я его - Пончик и нам этого было вполне достаточно. Когда меня предупредили, в свое время, о возможной отставке из рядов "Нау" за систематическое злоупотребление, Пончик утешил меня с полналета одной единственной фразой: "Они тебя никогда не выгонят, ты их крест и немой укор, и они будут цацкаться с тобой вечно". Я моментально просветлел и, пропустив с Пончиком по паре пива, вышел из депрессии окончательно. И, в знак благодарности, рассказал ему историю из которой Пончик понял, каким образом он попал в "Алису", считая это событие великим фартом, везухой и волшебством.

                Послушайте же эту историю и вы.

                Случилось это в эпохальном 1987 году, когда в ДК Свердлова, (сейчас ДК УВД ) уже открылся рок-клуб и где кипучий Грахов постоянно устраивал фестивали, творческие лаборатории (для молодняка) и сольные концерты для крутых за проживание, суточные и водку. И летом 87 года впервые в Екатеринбург прибыла "Алиса", уже культовая до невозможности, но и столь же демократичная. Пафос был тогда не в моде, а может просто еще не дооценен вчерашними парнями из соседнего подъезда. Так или иначе культурная программа времяпревождения гостей легла на плечи "Наутилуса", поскольку, во-первых, Слава и Костя уже тогда дружили, а во-вторых, "Наутилус" репетировал тогда в том же ДК, деля помещение с женским ВИА "Нежность", а потому нас ни разыскивать, ни уговаривать не надо было.

                "Алиса" подтянуась часам к 12-ти, тогда как концерт должен был начаться в 7 вечера. Культурная программа началась с пива с портвейном, вперемешку с репетированием новой песенки "NP". По всей видимости был задействован саксофон, т.к. "алисы" долго шушукались, а потом вдруг сказали буквально следующее: "Слышь-ка, брат, у нас песня такая есть,"Время менять имена", так в ней есть тема, может отдудишь ее сегодня вечером? А то петь ее Косте стремно, а на гитаре пилить, так аккомпанимента не хватает". Я согласился и стал сессионным музыкантом "Алисы" на раз. Как единовременное пособие. Тут же была напета тема, и не без сложностей. Пропитые балтийские глотки с трудом передавали точность мелоса, да и ритмика передачи данных прихрамывала. Тем не менее минут за 15 все выучилось, но преисполненный ответствености я талдычил пресловутые 8 тактов до начала концерта, пока не довел соло до полного автоматизма.

                Начался концерт. Костя, как всегда, босиком и с длинным алым шарфом, дико вращая глазами, повергал публику в шок, упраляя ею и манипулируя, как ему вздумается. Он мог в тот момент послать на баррикады или гаркнуть "Ату его!" и все подчинились бы его воле. Сидевший на концерте Белкин, по его словам, был попросту вдавлен в кресло кинчевсой энергией. Что уж говорить обо мне. Присутствие в "Алисе", пусть даже вот так, экспромтом, взвинтило меня до предела и дождавшись своего соло я затрубил так истошно громко, что ничего другого уже не слышал и слышать не мог.

                После концерта, в той же гримерке на полу, сидя по татарски, Костя неожиданно тихо сказал, поглядывая на меня, а точнее сквозь меня, одновременно думая свою мысль. Он сказал: "А ничего, прикольно!". "То что доктор прописал," - поддакнул Шаталин он же Шаттл, -"Я всегда говорл, что дудка это круто". И осекся под пронзительным кинчевским взором. А через месяц в "Алисе" начал трудиться Пончик, который играл и это соло и много много других, включая и клавишные партии.

                На прощание Костя подаоил мне на память черный кожаный напульсник, на котором с изнаники вывел шариковой ручкой: "Алиса" - это попс". И подпись - Кинчев.

             А растроганный Пончик за рассказанную истоию о своем волшебном появлении в "Алисе" - выкатил еще пару пива. Пиво это было практически последним в моей далекой юности, т.к. за ним следовала жизнь полная непития, поэтому я его запомнил на всю жизнь. Напульсник же оставался в моем доме и жил где ему положено на запястье моей левой руки еще долгие-долгие годы, поэтому и часы я стал носить на правой. А потом он куда-то пропал. Может я подарил его кому с соответствующим пояснением, а может кто и подтянул его как сувенир. Хотя возможно, он лежит где-нибудь в глубинах моего письменного стола, если он объявиться, я обязательно вам об этом расскажу. Так что - до скорого!

А. Могилевский.