__Год
87-й начался символично:
"Нау" в полном составе
загремел в вытрезвитель. Часа
на два. Тогда по директиве
сверху ресторанам приходилось
организовывать
противоестественную для
подобного рода заведений
безалкогольную жизнь, отчего
кабак под названием
"Малахит" и бросился в
пучину молодежной культуры. И
большой весельчак Женя
Горенбург затащил туда
"Нау". После концерта в
подвале, в подсобке начался
междусобойчик... Тут пьяный в
стельку сторож и настучал, что
в кабаке происходит пьянка, что
звучало глупо, однако приехала
милиция, которая только что
концерт охраняла, страшно
обрадовалась и обвинила всех в
"состоянии алкогольного
опьянения". Им резонно
возразили, что, мол, "вы,
менты, сами все пьяные"... Те
обиделись и пригрозили
экспертизой, с целью
производства которой
предложили дышать в стакан.
"Давайте нам по трубке, -
потребовал Женя, врач по
образованию, - туда будем
дышать... В стакан уже
надышали..."
__Одновременно
раскручивалось гастрольное
колесо. "Нау", все еще
числившийся в разряде
"молодых", выступал в
качестве разогревающей
команды перед Егором Белкиным,
в группе которого играли на
басу да на гитаре, пахали по два
отделения подряд, обтекая
потом после своего
выступления, бежали в гримерку
переодеваться,
перекрашиваться, так что
публика во втором отделении их
и признать-то не могла.
Гастроли были смешные... Начало
января - Казань, в столовой
"Молодежного центра"
наусов чуть-было не поколотили
гопники, внешний вид не
понравился; спасли два
случайных милиционера. В
Куйбышеве музыкантов
атаковали толпы молоденьких
шлюшек, школьниц лет по
шестнадцать; еле отбились.
Начало февраля - с "ЧайФом"
в Перми, середина февраля -
Брежнев, шесть концертов за
день... Клинило крышу. В
Брежневе вечером Илья
растолкал Потапкина, сразу по
приезде в гостиницу
завалившегося спать, и
попросил разбудить на самолет.
Пробудившись, Алик решил, что
Кормильцев являлся к нему во
сне, а потому неясно, будить его
наяву или нет. О чем Алик даже
совещался с товарищами.
Коллегиально решили, что
присниться может всякое, а Илью
разбудишь - горя не оберешься.
Возвращался Кормильцев
поездом и ругался страшно.
__Фестиваль
в Ижевске - тогда временно
Устинове - проходил 22 марта в ДК
с веселым названием
"Металлист". К которому
вечером стянулось весьма
агрессивное воинство,
состоявшее из пролетарского
вида молодых мужиков, коим не
то "металлисты" насолили,
не то газет ребята начитались,
а в те времена газеты
прыщеватых и робких юнцов с
побрякушками объявляли
почему-то главными врагами
пролетарского
интернационализма и прочих
совковых достояний. Так вот,
мужики, которые так себя и
называли: "Мужики," -
натурально прибыли бить
зловредных металлистов, причем
одного отловили и отлупили до
бесчувственности. По
одноименному ДК потянулся
слух, будто бедный металлист
скончался; как знать, быть
может, так оно и было, мир праху
его. А победительные мужики
провели короткую и
безрезультатную стычку с
милицией, которая бороться с
ними явно не собиралась, потому
что в конце фестиваля сама
довольно успешно
спровоцировала драку с
металлистами и здорово их
поколотила, после чего
перебазировались к служебному
входу ДК, дабы искоренить
первоисточник зла, то бишь
металлистов-музыкантов.
Организаторы заволновались,
оповестили музыкантов всех до
единого, чтобы после концерта
собрались у центрального
входа, дабы сто пятьдесят
метров до гостиницы преодолеть
коллективно и под охраной.
__Так
оно и вышло, если не считать
Бутусова, у которого в те
времена - да и после - все
выходило наособицу. О
предупреждении Слава просто
забыл, переоделся, тщательно
причесался, и, недоумевая по
поводу отсутствия остальных,
одиноко тронулся домой через
служебный вход. Где и вляпался
в толпу враждебных металлу
мужиков.
__- Металлист? -
поинтересовались мужики и
приготовились Славу бить.
__- Я что, похож
на металлиста? - искренне
удивился Слава.
__Мужики
присмотрелись: очень
интеллигентный юноша... И
отпустили Славу с миром.
Испугался он уже в гостинице.
__Год
87-й начался символично:
"Нау" в полном составе
загремел в вытрезвитель. Часа
на два. Тогда по директиве
сверху ресторанам приходилось
организовывать
противоестественную для
подобного рода заведений
безалкогольную жизнь, отчего
кабак под названием
"Малахит" и бросился в
пучину молодежной культуры. И
большой весельчак Женя
Горенбург затащил туда
"Нау". После концерта в
подвале, в подсобке начался
междусобойчик... Тут пьяный в
стельку сторож и настучал, что
в кабаке происходит пьянка, что
звучало глупо, однако приехала
милиция, которая только что
концерт охраняла, страшно
обрадовалась и обвинила всех в
"состоянии алкогольного
опьянения". Им резонно
возразили, что, мол, "вы,
менты, сами все пьяные"... Те
обиделись и пригрозили
экспертизой, с целью
производства которой
предложили дышать в стакан.
"Давайте нам по трубке, -
потребовал Женя, врач по
образованию, - туда будем
дышать... В стакан уже
надышали..."
__Одновременно
раскручивалось гастрольное
колесо. "Нау", все еще
числившийся в разряде
"молодых", выступал в
качестве разогревающей
команды перед Егором Белкиным,
в группе которого играли на
басу да на гитаре, пахали по два
отделения подряд, обтекая
потом после своего
выступления, бежали в гримерку
переодеваться,
перекрашиваться, так что
публика во втором отделении их
и признать-то не могла.
Гастроли были смешные... Начало
января - Казань, в столовой
"Молодежного центра"
наусов чуть-было не поколотили
гопники, внешний вид не
понравился; спасли два
случайных милиционера. В
Куйбышеве музыкантов
атаковали толпы молоденьких
шлюшек, школьниц лет по
шестнадцать; еле отбились.
Начало февраля - с "ЧайФом"
в Перми, середина февраля -
Брежнев, шесть концертов за
день... Клинило крышу. В
Брежневе вечером Илья
растолкал Потапкина, сразу по
приезде в гостиницу
завалившегося спать, и
попросил разбудить на самолет.
Пробудившись, Алик решил, что
Кормильцев являлся к нему во
сне, а потому неясно, будить его
наяву или нет. О чем Алик даже
совещался с товарищами.
Коллегиально решили, что
присниться может всякое, а Илью
разбудишь - горя не оберешься.
Возвращался Кормильцев
поездом и ругался страшно.
__Фестиваль
в Ижевске - тогда временно
Устинове - проходил 22 марта в ДК
с веселым названием
"Металлист". К которому
вечером стянулось весьма
агрессивное воинство,
состоявшее из пролетарского
вида молодых мужиков, коим не
то "металлисты" насолили,
не то газет ребята начитались,
а в те времена газеты
прыщеватых и робких юнцов с
побрякушками объявляли
почему-то главными врагами
пролетарского
интернационализма и прочих
совковых достояний. Так вот,
мужики, которые так себя и
называли: "Мужики," -
натурально прибыли бить
зловредных металлистов, причем
одного отловили и отлупили до
бесчувственности. По
одноименному ДК потянулся
слух, будто бедный металлист
скончался; как знать, быть
может, так оно и было, мир праху
его. А победительные мужики
провели короткую и
безрезультатную стычку с
милицией, которая бороться с
ними явно не собиралась, потому
что в конце фестиваля сама
довольно успешно
спровоцировала драку с
металлистами и здорово их
поколотила, после чего
перебазировались к служебному
входу ДК, дабы искоренить
первоисточник зла, то бишь
металлистов-музыкантов.
Организаторы заволновались,
оповестили музыкантов всех до
единого, чтобы после концерта
собрались у центрального
входа, дабы сто пятьдесят
метров до гостиницы преодолеть
коллективно и под охраной.
__Так
оно и вышло, если не считать
Бутусова, у которого в те
времена - да и после - все
выходило наособицу. О
предупреждении Слава просто
забыл, переоделся, тщательно
причесался, и, недоумевая по
поводу отсутствия остальных,
одиноко тронулся домой через
служебный вход. Где и вляпался
в толпу враждебных металлу
мужиков.
